Шереметев С.Д. Мемуары

В день коронации я заблаговременно пошел на Красное Крыльцо. Меня обдало свежим воздухом. Эстрада наполнялась. На площади густая толпа народа. По широкому красному сукну между соборами сновали взад и вперед придворные и военные особы. Погода серая с редкими проблесками солнца. Я направился в Успенский собор. <…> В дверях я успел оглянуть всю внутреннюю обстановку. Собор еще был почти пуст. <…> Было еще довольно рано. Я обошел Ивана Великого и соборы Архангельской и Благовещенский1<…> Народ все прибывал. С Красного Крыльца все спускались придворные.

Вот начинается шествие. По два в ряд двинулись из Грановитой палаты. Князь Владимир Дмитриевич Голицын в ленте Владимира I ст[епени] «через мундир». Долго шли камер-фурьеры, камер-юнкера, камергеры и проч. чины. Красиво было видеть красную вереницу фрейлин. <…> Они шли и смеялись, а в это время гудит Иван Великий и вся Кремлевская площадь, переполненная народом, замирает в ожидании Царя. Все взоры устремились на Красное Крыльцо. Теснее выступают сановники, вот и Государственное знамя. Яркий луч солнца ударил на Красное Крыльцо, облака быстро разошлись. В это мгновение в дверях Грановитой палаты показался Государь. Он весь освещен был солнцем. Что-то было невыразимое, когда при звоне всех колоколов раздались крики народа и все слилось в одно протяжное, непрерывающееся восторженное ура… За Императрицей шла дежурная фрейлина. Я примкнул к шествию и пошел рядом с нею, то была Анна Алексеевна Шереметева. Молча обменялись мы впечатлениями. В дверях Успенского собора шествие остановилось. Встречал Митрополит Иоанникий и говорил слово. В двух шагах ничего не было слышно. Государь вступил в собор. Колокола замолкли, служба началась. На площади стало тихо. Снова показались облака, закапал дождь, поднялись зонтики, и вся площадь приняла совершенно иной вид. Я вернулся к эстраде, где были дети, и встретил здесь немало знакомых. <…> Гром орудий и трезвон колоколов возвестили о возложении венца. До слуха долетали возгласы многолетия после провозглашения полного титула. Вижу: двери Архангельского собора широко открыты. Я поспешил туда <…> Служба прекрасная. <…>

Все заблаговременно вернулись на свои места. Я решил тут же остаться, чтобы видеть всю картину. <…> Вот кончилась обедня, опять погода стала разгуливаться, опять солнце. Загудел Иван Великий, и дрогнула вся площадь. Все сорок сороков слились в один удивительный дивный звон. Шествие двинулось из Успенского собора, обогнуло Ивана Великого. По движению народа могли мы следить за медленностью шествия под балдахином, но вот показалось оно из-за угла Архангельского собора. Все хлынуло в нашу сторону. Из Западных дверей Царской усыпальницы вышел Государь в порфире, со скипетром и с державою, на голове его блистала бриллиантовая корона. За ним шла Государыня, малая бриллиантовая корона хорошо была надета с наклоном вперед. Государь был бледен. Мгновение, и все опять скрылось в дверях Благовещенского собора<…> Видели мы потом, как медленно подвигалось шествие, подымаясь по Красному Крыльцу. Все слилось и смешалось в пестроте нарядов и цветов, в глазах словно потемнело. Все взоры напряженно направлены в одно место — на площадку Красного Крыльца. Среди пестрой смешанной толпы ярко заблестела корона. Государь остановился лицом к народу. Еще мгновение, и корона наклонилась три раза. То были три Царских поклона в ответ на оглушительные крики восторга и торжества. Государь вступил в Грановитую палату, и, словно по манию жезла, все разом утихло. <…>