Марина Цветаева. Из стихов 1920 г.

Первое из воспроизводимых нами стихотворений М.И. Цветаевой (1892 – 1941)было включеноею в сборник «Лебединый стан» (1921 г.).Этот сборник составлен из стихов, написанных во время революции и гражданской войны и объединенных рядом сквозных образов.
Марина Цветаева не любила Петра 1.Он ассоциировался у нее с революцией, со сломом старой жизни. Еще в декабре 1917 г. Цветаева написала стихотворение «Москве», где есть такие строки: «Как Петр-Царь, презрев закон сыновний, / Позарился на голову твою - / Боярыней Морозовой на дровнях / Ты отвечала Русскому царю». Уже в этих стихах намечено противостояние – царь и мятежная несломленная боярыня (неважно, что в действительности у боярыни Морозовй было противостояние не с Петром 1, а его отцом царем Алексеем Михайловичем!).Видимо, сама Цветаева уже в революционные дни и месяцы начала ощущать в себе этот мятеж против происходящего, и появились«контрреволюционных»образы: герои Вандеи, староверы. В этом же ряду со временем возник образ царевны Софьи. Если Никон – это «революция» в старорусской культуре, то достойна прославления погибшая, но не сдавшаяся боярыня. Если Петр 1 – это новая революция, то достойна прославления погибшая, но, в глазах Цветаевой, не сдавшаяся Софья. Важно было и то, что оба образа – женские, и обе героини – павшие, побежденные. Марина Цветаеване могла восторгаться победителями, только побежденные, только жертвы вызывали у нее чувство горькой гордости. Ее стихи - только «об упавших и не вставших, - /в вечность перекочевавших».Таким было чувство к погибшим юнкерам («Смолкли трубы. / Доброй ночи – Вам, разорванные в клочья – на посту!»), и к «белогвардейской рати святой» («Старого мира - последний сон»). Тут важен этот образ - «старый мир». Его можно было бы применить и к боярыне Морозовой, и к царевне Софье – обе они также были «старого мира последний сон».
Можно провести и другую параллель: цветаевские белогвардейцы – это «…Черные гвозди / в ребра Антихристу!». А ведь Антихристом народ прозывал Петра! Поэтому и священна битва с Антихристом в цветаевском сегодня, как и с Петром в софьинском вчера, поэтому и воспринимается борьба с революцией как «За Софью – на Петра!» И хотя тут все обречено («…потому, что знала, что не войдет в Столицу - Белый полк!»), муки нужно принять, как приняла скуфью и «не плакала царевна Софья!»
Последняя фраза – уже из второго стихотворения. Оно было написано в том же году, что и стихотворение «Петру», но не включено в «Лебединый стан». Возможно, это
случайность. Сама Марина Цветаева в послесловии писала: «Конечно, я могла бы включить в него (в сборник «Лебединый стан» - В.В.) всю Разлуку, всего Георгия, и вообще добрую четверть Ремесла - и наверное еще есть - но - я тогда этого не сделала...». Однако,вероятно, что объяснение может быть другим, так как во втором стихотворении заложен и немного другой смысл, более глубокий: героиня уже потерпела поражение (в любви или в жизни вообще – неважно!) но она «печатями скрепила кровь», и ее последний бой – это тот, о котором никто не знает, когда задача - «не плакать», а просто нахлобучить «кулаком скуфью»!
Так родились самые удивительные строки о царевне Софье в русской культуре.