Константин Петрович Победоносцев (1827 – 1907)

Константин Петрович Победоносцев (1827 – 1907), профессор гражданского права Московского университета. В 1860 – 1865 гг. был приглашен в качестве преподавателя к старшим сыновьям императора Александра II. Основное внимание он уделял наследнику престола великому князю Николаю Александровичу, а после его кончины стал одним из главных наставников великого князя Александра Александровича.Статс-секретарь, в 1880—1905 гг. обер-прокурор Синода.

1880-е - начало 1890-х гг. вполне можно назвать особой эпохой в истории государственно-церковных отношений. От Петра I до Екатерины II власть видела в Церкви источник людских и материальных ресурсов, достаточно второстепенную отрасль государственного аппарата. В первой половине XIX в. правительство постепенно возвышало статус Церкви, но лишь в эпоху Александра III (1881-1894) Церковь стала главным идеологическим орудием "охранительства" - орудием сохранения существующих порядков.
К началу обер-прокурорства К.П. Победоносцева (1880-1905) правительство созрело для пересмотра взглядов на Церковь. К этому подталкивал и разлад в обществе, и всплеск революционных настроений и террора в конце 1870-х гг.
Победоносцев сразу подхватил новые тенденции. Вскоре после прихода в духовное ведомство, в октябре 1880 г. он добился своего назначения в Комитет министров, первым из обер-прокуроров став членом этого органа. В 1882 г. он вошел в Верховную комиссию по печати. Все это возвышало роль Церкви в государственной политике.
Победоносцев благоволил к архиереям. По настоянию обер-прокурора с сентября 1881 г. Александр III начал назначать архиереям аудиенции. Усилились власть епископов над духовными академиями и семинариями, их влияние на военное духовенство.
Обер-прокурор пошел и на меру, казавшуюся немыслимой после петровского Духовного регламента и "архиерейских процессов" XVIII в., - с середины 1880-х гг. возобновились соборы епископов. Первый собор (сентябрь 1884 г., Киев) обсуждал усиление сектантства в юго-западных губерниях, второй (Петербург, ноябрь 1884 г.) - церковно-школьное дело, устройство приходов и причтов, третий и четвертый (Казань и Иркутск, июль и август 1885 г.) - миссионерские вопросы.
Победоносцев содействовал расширению самостоятельности церковных верхов, их независимости от светской бюрократии. В мае 1881 г. Синод получил право решать некоторые вопросы без вмешательства царя: давать духовенству церковные награды, открывать монастыри, вносить частные изменения в устройство духовно-учебных заведений.
Близкая к Церкви публицистика заговорила о возврате "к древнему времени, когда существовало соборное управление". Недостатка в проектах переустройства Церкви к началу 1880-х гг. не было: их выдвигали газеты "Русь", "Восток", "Современные известия", "Голос", "Церковно-общественный вестник". Предполагалось передать власть в Церкви на всех уровнях соборным органам, допустить в них мирян, ввести выборность священников, провести административную децентрализацию. Зачастую авторы подобных проектов были идейно и лично близки к Победоносцеву.
Однако вскоре выяснилось, что все эти намерения Победоносцева встречали сопротивление в Синоде. Обер-прокурор ждал от него инициативы, решительного натиска на пореформенные порядки, но большинство его членов не разделяло боевого настроя Победоносцева. "Синод - это стоячая вода, - писал он в одном из своих писем, - и все, что проводится в нем, трудно провести иначе, как канцелярским путем" (См.: Полунов А.Ю. Под властью обер-прокурора. М., 1996. С. 32).
Не меньше сложностей, чем Синод, доставляли обер-прокурору архиереи в епархиях. Уловив, что государство разворачивается "лицом к Церкви", они стали требовать расширения своих полномочий. Поощрив епископов, Победоносцев спровоцировал затяжные препирательства церковного и светского начальства.
Постепенно отношения обер-прокурора и архипастырей сворачивались в классическое русло синодальной эпохи. Политика обер-прокурора явно начинала развиваться по двум расходящимся линиям. Внешне возвышая позиции архиереев, он одновременно должен был ужесточать контроль над ними, профанировать церковное управление. Чтобы снять последние препятствия на пути церковной бюрократии, заседавших в Синоде епископов стали с 1888 г. на лето увольнять в епархии, вызывая взамен на несколько месяцев других архиереев, прозванных "статистами". С помощью этих "статистов" пересматривались прежние определения Синода. В случае затруднения в решении каких-либо вопросов управляющий Синодальной канцелярией не стесняясь говорил: "Это оставить до летних" (См.: Львов А.Н. Князья церкви // Красный архив. 1930. Т. II. С. 114-115).
К началу 1890-х гг. церковным верхам стало ясно, что систему отношений с обер-прокурором нужно решительно менять. В 1891 г. известные церковно-общественные деятели - ректор Московской духовной академии архимандрит Антоний (Храповицкий) и государственный контролер Т.И.Филиппов - возбудили вопрос о патриаршестве. Но в тот период дело кончилось ничем.
Таким образом, многочисленные попытки поднять значение Церкви и разбудить ее активность в рамках синодальной системы оказались тщетными. Сам церковный институт был организован как бюрократическое ведомство, духовенство осталось сословно обособленным и зачастую отстаивающим самодовлеющие сословные интересы.
Начальная церковная школа была "ударной" частью программы духовного ведомства. Ни одна другая сфера общественной жизни России не переживала в 1880-х гг. столь бурных перемен. Победоносцев считал народную школу стержнем всей церковной программы.
В условиях, создавшихся в России после убийства Александра II 1 марта 1881 г., Комитет министров "выразил единогласное убеждение, что духовно-нравственное развитие народа, составляющее краеугольный камень всего государственного строя, не может быть достигнуто без предоставления духовенству преобладающего участия в заведовании народными школами". В Правилах о церковно-приходских школах, изданных 13 июня 1884 г., подчеркивалось, что школы имеют целью "утверждать в народе православное учение веры и христианской нравственности, а также дать первоначальные полезные знания". Школы выводились из подчинения светскому учебному начальству.
Для заведования ими был создан Училищный совет при Синоде, которому подчинялись епархиальные училищные советы с епархиальными наблюдателями, а тем, в свою очередь (с 1888 г.), - уездные отделения советов с окружными наблюдателями. При семинариях открывались образцовые начальные школы, призванные дать будущим священникам педагогический опыт. За 10 лет - с 1884 по 1894 г. - было построено 9200 церковноприходских школ. В 1894 г. насчитывалось уже более 30 тыс. школ с 917 тыс. учеников. С 1896 г. казна стала давать на содержание школ 3,3 млн руб. в год. Через год последовала прибавка в 1,5 млн руб., в 1899 г. - еще прибавка в 3,5 млн руб. К 1900 г. сеть школ церковного ведомства сравнялась с сетью школ Министерства народного просвещения.

Несмотря на это, материальная обеспеченность церковно-приходских школ была недостаточной, что негативно сказывалось на уровне обучения, так как значительная доля преподавателей уходила из церковно-приходских в земские школы, лучше оплачивающие труд учителей. Четырежды в правительстве поднимался вопрос об объединении управления церковно-приходскими и земскими школами, но так и остался открытым. В 1880-х гг. вновь был поставлен вопрос о возрождении прихода - теперь уже земствами, рассматривавшими его в качестве базовой земской единицы.
В 1880 г. к Синоду с ходатайством обратилось Московское губернское земское собрание. Оно указало, что земству для успешного выполнения одной из главных своих задач - благотворительности - нужен орган, ближе стоящий к населению, чем земства уездные. Таким органом мог бы стать приход. Земство предлагало дать приходу право юридического лица, право владеть собственностью, право выбирать священников. Сходные требования были выдвинуты другими земствами. Архиереи сразу разглядели опасность для себя в этих предложениях, которые вели к демократизации приходов: она грозила обрушить всю жесткую структуру синодальной церкви. В 1884 г. в ответ на ходатайство Московского земства появилось специальное определение Синода. Объявлялось, что приход состоит в исключительной компетенции церковных властей. Выборность священников отвергалась, поскольку, по мнению Синода, она оставила бы без места образованное духовенство.
В политике же Синода по приходскому вопросу появилась двойственность: отстраняя мирян от влияния на приходские дела, он не утвердил и полновластия клира. В 1890 г. новая инструкция церковным старостам подтвердила, что на выборы старосты не требуется согласия причта; прихожане получили право избирать двух представителей, которые раз в месяц могли проверять состояние церковных сумм, однако без права распоряжения ими. Ограничивалась компетенция старост. Новая инструкция фактически законсервировала двоевластие в приходах, превращавшее их в арену непрерывных конфликтов. В итоге попытка возрождения прихода оказалась несостоятельной, что стало одной из главных причин быстрого падения влияния Церкви в начале XX века.

В эпоху Победоносцева началось наступление на те слабые ростки веротерпимости, которые пробились в 1860-70-х гг.: был взят курс на ужесточение борьбы с инаковерием. Осенью 1881 г. обер-прокурор подал Александру III записку, предложив назначать на административные должности в Царстве Польском только православных и ужесточить наказания ксендзов за вмешательство в дела бывших униатов. Царь одобрил, записку. Бывшие униаты, насильно обращенные в православие, отказывавшиеся от заключения браков и крещения младенцев в православных церквах, подвергались уголовному преследованию, а их браки, заключенные у римо-католиков, не признавались.
В Прибалтийском крае началось введение общеимперских полицейских и судебных учреждений. В 1885 г. был восстановлен в полной силе закон об обязательном воспитании в православии детей от смешанных браков. Было подтверждено, что принадлежность к православию определяется не фактическим исповеданием этой веры (исполнением обрядов, посещением православных храмов), а выписками из православных метрических книг. Подобная политика религиозного притеснения иноверцев проводилась в мусульманском Поволжье, ламаистском Забайкалье, а также в отношении штундизма.
Таким образом, на исходе внешне спокойной эпохи Александра III уже наметились контуры тех проблем, с которыми Церкви пришлось столкнуться в эпоху революций.